Юлия Поцелуева, руководитель ЦСИ “Музейный опыт”, сокуратор лаборатории “Подростки в музее: свобода и границы”:
В чем специфика образовательно-проектных лабораторий ЦСИ “Музейный опыт”
Изначально ЦСИ задумывался как петербургский проект, но во время пандемии мы перешли на форматы, которые оказались доступны русскоговорящим профессионалам из разных мест. Планируя второй цикл работы ЦСИ, мы стали осознанно стремиться к тому, чтобы в наших проектах смогли принимать участие люди из разных регионов, не только из мегаполисов, но и из маленьких городов, сел. На мой взгляд, это удается в том числе благодаря smm и расширению базы контактов, но также благодаря тому, что мы приглашаем рассказывать о своих проектах людей с разным опытом, географией проектов, тех, кто давно работает в музее по конкретному направлению, и тех, кто только начинает работать с какой-то темой. Мне кажется, этому способствует сама атмосфера и форматы встреч. Мы стараемся отдавать предпочтение диалоговым формам общения, оставлять пространство для дискуссии. У каждой лаборатории есть приглашенный сокуратор, это каждый раз разные люди. И «за ними» появляются новые эксперты и участники, таким образом тоже расширяя нашу географию и картину мира. Для меня каждая лаборатория – это открытие новых мест на карте и новых тем.
Образовательно-проектные лаборатории - это не формат транслирования знаний от экспертов к обучающимся, это самые разные формы сотрудничества и диалога. Важная часть лаборатории – то, что участники представляют друг другу свои проекты и делятся опытом. Здорово, что одни и те же люди выступают то в роли «обучающихся», то в роли экспертов – иногда даже в рамках одной лаборатории.
Когда мы собираем программу лаборатории, нам важен не только опыт экспертов, но и готовность исследовать тему и участвовать в диалоге на равных. Лаборатория не предполагает готовых ответов, это совместный поиск, возможность задавать неудобные или странные вопросы себе самому и окружающим.
Анастасия Шипицина, сокуратор лаборатории “Подростки в музее: свобода и границы”:
Подростки в музее: контекст
«Подростки – аудитория, которая часто обходит вниманием музеи», «подростки – одна из самых сложных для музея аудиторий» – тезис, который не раз в самых разных текстах (анонсах событий, описаниях дискуссий, всяческой аналитике) встречался человеку, так или иначе интересующемуся темой «подростки в музее». Уверена, что многие из нас его сами проговаривали! Я, например, писала что-то подобное, когда вместе с музеем ПЕРММ организовывала форум «Подросток + музей +…» в далеком 2019 году.
Остается ли этот тезис актуальным сегодня? Как обстоят дела с подростковыми проектами в России в 2023?
У меня (ни в коем случае не как исследователя, но как вовлеченного наблюдающего практика) создается впечатление, что за последние пять лет ситуация с подростковыми проектами в России ощутимо изменилась. Конечно, их пока меньше, чем детских музейных программ, но вместе с тем у многих музеев появляются не только разовые, но и постоянные/длительные подростковые программы. Заметно умножается и число масштабных методических инициатив по теме. Например, за последние пару лет только я участвовала в трех российских проектах для профессионалов: описываемой здесь лаборатории ЦСИ «Музейный опыт» (2023); публичной программе «От привлечения к вовлечению», значительная часть повестки которой была о подростках (2022, организатор — Фонд Тимченко, разработчик и оператор — Ассоциация менеджеров культуры); большом аналитическом форуме «Не дети» (2023, его проводит Уральский филиал Пушкинского музея при поддержке Фонда Потанина в Екатеринбурге). Если посмотреть на географию всех проектов – можно увидеть десятки регионов РФ от Калининграда до Владивостока. Многие участники уже имеют впечатляющий опыт взаимодействия с подростками, другие – живо интересуются этой проблематикой. Кажется, музеи уже не могут игнорировать тот факт, что рамки подросткового возраста (а вместе с ними и численность аудитории) расширяются, влияние подростков на нашу жизнь – как активных потребителей культуры, пользователей интернета, блогеров, активистов, создателей бизнесов – растет. Поэтому многим из нас кажется все более важным работать с подростками, а как следствие – число событий для профессионалов, посвященное этому направлению, увеличивается.
Тема. Почему «Свобода и границы»? При чем здесь строительные леса?
Понимая существующий запрос и желая как-то сузить и концпетуализировать тематическую рамку, мы с сокуратором Юлией Поцелуевой пришли к теме «Свобода и границы».
Размышляя о принципах работы с подростками, музейщики сразу заявляют о свободе. Но как реализовать свободу в музейном пространстве, диктующем много ограничений: от способов взаимодействия с наследием, права на интерпретацию до того, как человек физически существует в музейном пространстве? И что делать сегодня, когда законодательство накладывает на всех нас все больше и больше запретов, особенно при работе с аудиторией «18 минус»? Мы пытались задаваться этими вопросами, идти навстречу этой свободе, по пути выявляя возможные рамки и ограничения, необходимые для создания безопасного пространства и диалога сегодня.
Кажется, тезис о том, что подросткам нужна свобода высказывания, мнения, интерпретации для участников лаборатории в хорошем смысле стал «общим местом». Мы постоянно проговаривали, что важно предоставлять участникам выбор, задавать им вопросы, прислушиваться к их идеям и давать возможности для реализации этих идей. Мы обсуждали разные форматы, которые спрограммированы так, что сразу помогают почувствовать себя свободнее – от арт-медиации и подкаста до социального театра и дня самоуправления.
Любопытно, что сложнее дело обстояло с границами. Оказалось, осознать, сформулировать, выстроить границы – одна из самых сложных задач при создании подростковой программы. Поделюсь парой запомнившихся выводов.
Говоря о границах в содержании, мы поняли, что они могут быть полезными, выступить «не забором, но каркасом» или некой осью координат, которая позволит найтись в пространстве, станет «точкой отсчета» для творчества. Ведь гораздо легче придумать «проект о памяти», «выставку о путешествии» или «инсталляцию про свой внутренний мир», чем «что угодно на какую угодно тему». Разумные, хорошо спроектированные тематические или формальные (от слова «форма») рамки могут стать нашим помощником! Кстати, об этом «нелогичном принципе участия» писала Нина Саймон в книге и блоге «Партиципаторный музей»: «Участники преуспевают благодаря ограничениям, а не неограниченным возможностям для самовыражения». Ограничения могут выступать «строительными лесами», помогающими возвести нужное вам здание. Это очевидная мысль, но, кажется, именно музейное содержание и является идеальной рамкой в соучастных проектах в музеях.
Говоря о поведенческих рамках и правилах взаимодействия, мы поняли, что в проекте важно выделять три субъекта: подростка, музей и музейщика. Мы пришли к выводу, что на старте продолжительного совместного взаимодействия следует проговорить границы допустимого для каждого из субъектов. Для этого необходимо с самого начала сформулировать правила взаимодействия в вашей группе. Часть правил здорово сформулировать вместе с подростками, но часть потребуется обозначить самому музею. Некоторые нормы нам, работающим в музее, кажутся очевидными, но те, кто приходит к нам впервые, не обязаны эти нормы знать и понимать. В таком случае важно будет доброжелательно объяснить, почему такие правила возникли и как они помогают жить институции и разным ее сотрудникам.
Форматы событий лаборатории. Неудобные вопросы и можно ли устроить в музее танцы?
Лаборатория – формат, который подразумевает активный диалог, творчество, много проектирования и обратной связи. В нашей лаборатории приняли участие люди с совершенно разным опытом – продолжительным и нет, музейным и нет, соучастным и нет – это позволило услышать разные истории и идеи.
По классической схеме ЦСИ, лаборатория включила три этапа – публичную программу для погружения в тему и знакомства с опытом коллег, практический блок – разнообразные практикумы, дискуссии и упражнения по теме, проектную часть – разработку собственных идей с большим количеством фидбека.
В публичной программе мы предложили участникам посмотреть на существующие в России подростковые проекты и практики, обсудить их с точки зрения разных свобод – свободы интерпретации (насколько свободно подросток может относиться к музейному наследию? насколько музейщик может делать то же самое?), свободы формата (возможно ли устроить в музее танцы или устроить день подросткового самоуправления?) и свободы высказывания (о чем сегодня можно говорить с подростком, а в какой момент лучше сказать «извини, но я не вправе или не готов говорить с тобой об этом»). Эти часто непростые дискуссии дали понимание того, что свобода сегодня – большая ценность, как никогда важно давать подросткам опыт свободы.
Практическая часть включила обсуждение специфики работы с подростками индивидуально или в группе, изучение групповой динамики создания безопасного пространства для диалога, обсуждение тех сложностей, с которыми мы сталкиваемся, работая с подростками, мастер-классы по работе с идеями и по избавлению от штампов. Большое количество обратной связи вызвал формат «Неудобных вопросов», разработанный в Перми психологом Анной Тонконогой и адаптированный под музей арт-медиатором и бывшей сотрудницей ПЕРММ Лейлой Гизатуллиной. Формат позволяет выводить обсуждение темы, предложенной музеем, в личное поле подростка и ненасильственно, безоценочно обсуждать действительно волнующие участника вопросы.
Задумки участников и впечатления от общения с коллегами
Во время проектирования мы обсуждали идеи участников. Отметила для себя несколько тенденций/моментов.
- Здорово и любопытно, что большинство проектов включали в себя этап опроса подростков (что вам будет интересно сделать вместе с музеем?) либо обсуждения, уточнения, переизобретения предлагаемой темы/формата. Мне кажется, что важнейший инклюзивный принцип «ничего для нас без нас» действительно «впечатался» в сознание участников, и это по-настоящему важно!
- Вместе с тем, популярная структура подростковых проектов «опрос – теория – практика в виде мастер-классов – презентация результата» будто бы немного утомила, участники не раз подвергали ее критике. На общих обсуждениях был «подвешен» вопрос о том, какие еще удачные структуры взаимодействия с аудиторией можно использовать.
- По-настоящему впечатляющим было разнообразие тем, которые музейные специалисты собираются обсуждать с подростками: от специфики взросления в разных культурах и религиозных системах до изучения подростковых дневников начала ХХ века, от арт-погружения в творчество Владимира Мартынова до создания локальной сувенирной продукции, от ведения музейного блога о поморских судах до придумывания городского исторического детектива, от изучения разбросанных по городу объектов крепости до изучения малотиражной графики. Здорово, что в каждой теме авторы проектов нашли какую-то грань, которая может быть действительно актуальной для подростка, помочь ему понять что-то про себя. Задачей обсуждения проектов было превращение такой «тонкой связующей ниточки» в «крепкую веревку», надежно связывающую интересы аудитории и институции.
- Впечатления от общения с коллегами тоже остались самые радостные. Благодаря участию каждого во время этих встреч нам удалось соблюдать/практиковать правила безопасного общения, сформулированные для работы с подростками. Например, мы старались говорить из «я-позиции», делали это открыто и искренне, уважая мнение другого, но в то же время не отказываясь от критического мышления.
Из поедателя в созидателя! Инсайты
В качестве инсайтов хочу поделиться некоторыми цитатами в жанре «заметки на полях», который возник в чате участников благодаря предложению пиар-специалиста ЦСИ Олеси Казаковой делиться заметками с таким хештегом. На мой взгляд, они очень глубокие и емкие, мне хочется к ним возвращаться.
О взрослых
«Взрослые в качестве перил, на которые можно опираться и которые поддерживают мотивацию». (Диана Бакиева). «Нормальный взрослый –… тот, который не молодится, а искренне тобой интересуется. Всем нужны нормальные взрослые». (Любовь Шмыкова). «Взрослые часто забывают, что есть классная штука – опыт, и она иногда важнее, чем результат». (Любовь Шмыкова).
О подростках
«Подумать о радикально-новых позициях подростка по отношению к музею» (Анастасия Каменская). «Из поедателя в созидателя» (Лидия Лозовая про партиципацию). «Важно дать подросткам возможность поверить в себя и в то, что они чего-то стоят» (Галина Чайка).
О рамках
«Когда рамка касается формы, это дает свободу в содержании». (Юлия Поцелуева). «Чем страннее и веселее рамки, тем быстрее креативность раскачивается». (Любовь Шмыкова)
Сила сообщества. В качестве вывода
В качестве итогового послания хочу поделиться словами участницы Натальи Бухаровой: «А вообще очень приятно чувствовать силу сообщества! То, что мы участвуем и разговариваем». Эти слова сильно резонируют с моим внутренним ощущением. В сегодняшней реальности, где все меньше диалога и свободы, все больше директивности и границ (но не тех, разумных и осознанных, о которых мы говорили, а необъяснимых и навязанных) приятно думать, что в музейном секторе работой с подростками занимаются профессионалы, готовые слушать, думать, договариваться. Для которых «безопасное пространство», «ненасильственное общение», «свобода», «выбор» - значимые слова. Хочу пожелать всем нам, чтобы наши связи с подростковыми сообществами разрастались и становились доверительнее, а мы внутри сообщества поддерживали друг друга.
Лаборатория как пространство доверия
К участию в лаборатории мы сознательно приглашали профессионалов с разным опытом (и во взаимодействии с подростками и в социокультурном проектировании и с музейным/немузейным опытом и др.), и для нас как кураторов важно было выстроить процесс так, чтобы эти разные оптики дополняли и обогащали группу.
Чтобы разница в опыте не становилась препятствием, нужно создать безопасное пространство, где каждый чувствует себя в праве остановиться, задать вопрос, уточнить какое-то понятие. Разумеется, необходимо, чтобы внутри занятий мы знакомились с чем-то новым и непонятным, по крайней мере - обнаруживали его существование, но интенсивность этой нагрузки - зона ответственности кураторов. Важно не только ввести новое понятие, но и дать возможность его “прожить”, увидеть, как оно работает, сформулировать свое личное отношение к нему. И это позволяет проявляться разным участникам, и в чем-то оптика “новичка” тут не менее ценна, потому что дает нам возможность глубже прояснить смысл, отвечая на вопросы друг друга.
В качестве примера могу привести работу с самим понятием безопасного пространства: для кого-то это то, что постоянно практикуется во взаимодействии с аудиторией, а у кого-то возникали вопросы, как и через что мы можем к этой безопасности стремиться. Поэтому мы работали на разных уровнях: с одной стороны, начиная с первого занятия практиковали это на себе, вместе формулируя правила взаимодействия в группе, а с другой стороны - посвятили целое занятие тому, чтобы обсудить, что эти два слова значат для каждого из нас. В каждом курсе мы оставляем свободный слот, чтобы занять его наиболее востребованной или проблемной темой. В этой лаборатории мы решили углубиться в разговор про границы как часть безопасного пространства. Мы поговорили о том, где проявляются границы музея, личные границы авторов проекта, границы его участников. Для этого нам потребовалось, чтобы каждый участник посмотрел на процесс с разных сторон: с точки зрения подростка, музея как институции, музейного педагога… Следующим шагом стал брейнсторм, посвященный тому, какие правила мы можем вынести на обсуждение с подростками.
Мы также не только говорили о партиципаторных проектах, но и на практике пригласили подростков выступить экспертами в нашей лаборатории. На одном из занятий мы предложили участникам составить свой манифест о свободе и границах в музее. В этом занятии участвовали подростки, они составили одну из рабочих команд. В конце занятия команды комментировали и обсуждали манифесты друг друга. Также мы пригласили подростков на финальную презентацию проектных идей и попросили их дать обратную связь.
Диана Бакиева, участница лаборатории:
“Было очень важно иметь возможность задать подросткам вопросы и обсудить с ними некоторые собственные гипотезы. В первую очередь мне было ценно услышать от подростка "мы тоже хотим попробовать себя и свои силы в музейной деятельности - и в развитие собственных интересов, и в качестве потенциальной профортентации". Может быть, я не дословно привожу это высказывание, но меня очень греет мысль, что музей может быть не только образовательным пространством или рефлексивным, но и что взрослеющие личности рассматривают это место как возможное для своей деятельности в будущем”.
Проект реализуется ЦСИ “Музейный опыт”, победителем конкурса по приглашению благотворительной программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина.
#МузейныйОпыт_Лаборатории #фондпотанина #эффективнаяфилантропия #идентичность #этническаяидентичность