Сделаем из интерактивной выставки взлетную полосу для детской фантазии!
Автор -
Михновец Мария Владимировна
Научный сотрудник Музея Достоевского
Интерактивные временные выставки для детей в Музее Достоевского стали проводиться относительно недавно, но «целевой аудиторией» были восприняты с большим энтузиазмом. О том, какие принципы легли в основу этих выставок и какие цели они преследовали, рассказывает куратор детских программ музея, автор экскурсионных программ и выставок Мария Михновец.
В ноябре 2017 года в Музее Достоевского открылась выставка, посвященная стихотворению Самуила Яковлевича Маршака «Вот какой рассеянный», над которой я работала вместе с замечательным петербургским музейным художником Никитой Сазоновым и его коллегой по «Художественно-придумывательному сообществу» Яной Сергеевой. Через год взрослые и дети пришли на выставку «Заходи к Заходеру», рассказывающую о переводческой деятельности Бориса Владимировича Заходера и его пересказе книги «Винни Пух и все-все-все». Заходеровскую выставку мы создавали вместе с театральным художником-постановщиком Аней Евменовой. И в первой, и во второй выставках за «литературную» и педагогическую часть отвечала я, художники же решали, как задуманное воплотить в материальных объектах.
«Рассеянный» затем в качестве передвижной выставки побывал в детских библиотеках Санкт-Петербурга и Хельсинки, стал участником детской программы КРЯККа в Красноярске, доехал до города Сатка на Южном Урале, а скоро должен отправиться в Калининградский зоопарк. Выставка, посвященная Заходеру, тоже скоро поедет на «гастроли».
На Книжном салоне в Петербурге мне задали вопрос: почему Музей Достоевского делает детские выставки о Маршаке и Заходере? Тогда я ответила: «Потому что может». К счастью, директор нашего музея, Наталья Туймебаевна Ашимбаева поддерживает развитие детских программ в музее. Я придерживаюсь мнения, что ребенок, не прочитавший в детстве историю о человеке рассеянном, сказки про Винни-Пуха и Питера Пена и т. д., потом не возьмется и за великие романы Ф. М. Достоевского. И, конечно же, человек, не получивший положительного опыта посещения литературного музея в детстве, далеко не всегда с охотой отправится туда, став взрослым. Желая расширить круг посетителей и читателей произведений Достоевского, мы и работаем над созданием детских выставок, это наша идеологическая установка.
Фото - Татьяна Дячинская
С формальной точки зрения, увязать тему выставки с тематикой нашего музея обычно не составляет труда. Например, Достоевский известен как автор, заложивший краеугольный камень в создание так называемого петербургского текста русской литературы. Человек рассеянный с улицы Бассейной тоже стал неотъемлемой частью литературного пейзажа нашего города. Первым литературным заработком Ф. М. Достоевского был перевод с французского языка романа Бальзака «Евгения Гранде», а Борис Заходер — известный переводчик детской литературы советского времени.
Осенью 2019 года мы планируем открыть выставку, посвященную творчеству Эдгара Аллана По, его детективным рассказам и «страшным историям». Для детей и подростков это будет очень интересная тема. По счастливому для нас стечению обстоятельств именно Достоевский был главным популяризатором Эдгара По в середине XIX века в России: три рассказа американского писателя были впервые опубликованы в журнале братьев Достоевских «Время».
Как вы понимаете, обоснование связи между мемориальной деятельностью музея Достоевского и популяризацией творчества писателя, относящегося к другой историко-культурной эпохе, осмысляющего иные темы, создающего своих героев, и, наконец, выбранного нами для временной литературной детской выставки, найти можно практически всегда.
Отправная точка при создании детской литературной выставки – обращение к тексту художественного произведения. Все литературные музеи, как правило, сталкиваются с одной и той же сложностью: отсутствием связи между своей коллекцией и текстом произведения автора. Сама специфика музейной работы связана с непосредственным обращением к материальному объекту, в то время как литература нематериальна. Стремясь устранить этот разрыв, на стендах выставки «Заходи к Заходеру» мы установили текстовые фрагменты из «Винни-Пуха», а посещение выставки по Маршаку начиналось со стенда с полным текстом стихотворения «Вот какой рассеянный». Но просто разместить тексты в выставочном пространстве недостаточно без работы со словом, это будет лишь элемент декора. Это привело нас к осознанию, что работа со словом должна быть одной из обязательных целей выставки.
Детская выставка, посвященная литературному произведению, может отвечать нескольким задачам: познавательным, развивающим, обучающим. Выставочное пространство может воссоздавать мир художественного произведения, обращаться к упоминаемым в нем историко-культурным и бытовым реалиям, а также рассказывать об истории создания литературного произведения и его жизни после выхода в свет.
Фото - Татьяна Дячинская
В самом начале работы над проектом по «Рассеянному» мы захотели воссоздать атмосферу коммунальной квартиры, где живет герой, показать современному ребенку незнакомые ему предметы (например, гамаши), вывести на улицы Ленинграда 1930-х гг., растолковать, где же находятся в нашем городе Дибуны, а где Ямская и кто же мог быть прототипом героя. Но вскоре стало ясно, что ребенок, оказавшись будто бы внутри художественного произведения (в доме героя, на улицах города, где происходит действие), не сможет, тем не менее, начать «жить» жизнью героя. В таком случае экскурсия оказывается интерактивной только формально, по-настоящему примерить на себя роль «рассеянного» ребенок не сможет, он так останется пассивным субъектом, получающим знание только об историко-культурном контексте. Согласимся, что такой тип выставок познавателен, информативен, но оставляет посетителя, а тем более маленького, сторонним наблюдателем жизни, воссозданной в художественном произведении.
При создании выставки по стихотворению Маршака мы поставили задачу: погрузить ребенка в мир «ошибочной» фантазии героя, дать импульс к началу словотворчества и получить возможность оказаться самому «рассеянным» героем. Пришедшие на выставку дети попадали в ситуации, где им приходилось фантазировать, придумывать «неправильное» использование вещей (сковороды, шапки, лейки, накладного воротничка и т.д.), составлять новые слова. Они усваивали логику создания и развития событий в стихотворении. Детям постоянно приходилось разбираться с понятиями «правильно»/«неправильно», и в этом зачастую им помогал текст стихотворения.
В первую очередь происходила работа с рифмой. На выставке мы читали черновые варианты стихотворения «Вот какой рассеянный», тексты которых были «спрятаны» под изображением квартиры героя. И маленькие посетители открывали, что в одном из черновых набросков герой просит — по логике стихотворной рифмы — у приказчика цветочного магазина не орхидей, а гвоздей, по этой же причине в магазине Госфарфор он хотел купить топор. И дети понимали: причиной нелепого поведения героя становился язык, рифма! Более того, рифма определила взаимосвязь характера героя с местом его жительства: рассеянный живет на улице Бассейной, тогда как, допустим, человек с характером бедовым жил бы точно на Садовой, герой нервический прописался бы на улице Таврической и т.д.
Далее мы провели работу по составлению слов: дети исправляли неправильно составленные слова. Ребята должны были разобраться с тем, как герой добирался до своего поезда и что же такое «вокзай» и «трамвал». Мы опять-таки решили не создавать пространство, которое бы иллюстрировало мир художественного произведения или было бы предметным комментарием к нему, а сделали так, чтобы пространство погружало ребенка в логику самого текста, давало бы ему импульс для собственного творчества и полета фантазии. Поэтому на карту Ленинграда 1930-х гг. художник Никита Сазонов наложил выдуманные, будто бы перепутанные Рассеянным названия трамвайных остановок: «Мутека – Апзей», «Теала – Шкотр», «Магачта – Помазин», «Бафе – Кассейн» и т. д. Детям нужно было «распутать» эти названия, тем самым поняв, как можно складывать новые слова из половинок.
Фото - Наталья Булкина
Это было не только весело, но и подготавливало детей для следующей «остановки» под названием «Бестолковый словарь». Здесь из стихотворения Маршака, будто бы рассыпавшегося на слоги, детям нужно было составить новые слова и придумать, что бы они могли значить. Мы с художником заранее приготовили карточки со слогами и выдавали детям любые три, которые они прикрепляли на специальный стенд. Получалось огромное количество комбинаций слов и, естественно, предположений о том, что же скрывается за этими словами. Так мы вместе придумали, что «град_кош_множ» — это город, где живут кошки-многоножки, «баш_бу_фор» — это форвард футбольной команды, отбивающий мяч только головой, а «тыл_ям_вай» — особый трамвай, который попадает в тыл врага, несмотря на окопы и ямы, и пользуется вражеским вайфаем и т.д. Дети быстро включались в логику словотворчества, понимали его принцип и извлекали смыслы из внутренней формы слова или же придумывали новые.
Затем мы продолжили словотворческую работу, и устанавливали связи между словами: первое было задано, а второе придумывалось с учетом звучания первого. Помог нам в этом опять-таки текст самого стихотворения. Все читатели знают, что рассеянный едет на поезде, но ничего не говорится о том, куда именно он отправился и зачем. Мы решили додумать эту часть истории и предположили слушателям продолжение, согласно которому герой якобы получил от своих родственников телеграмму следующего содержания: «Срочно приезжай и не торопись. Возьми ненужный предмет — пригодится. Твой внучатый дед и двоюродная мама Рассеянные». По сценарию дети должны были ещё в квартире Рассеянного выбрать какой-то бутафорский предмет из чемодана. И потом, когда они оказывались уже на «вокзале» перед картой железных дорог, им предстояло понять, куда же нужно направляться, имея в качестве подсказки предмет, который они ранее выбрали. Дети с уточкой ехали в Утяшкино, с очками – в Заочье, с ботинком – в Ботино, с лейкой в Уклейкино, с усами – в Костоусово и так далее. С одной стороны, это вновь давало детям возможность повеселиться, с другой, обратиться к внутренней форме слова, вслушаться в его звучание и увидеть то, что может быть в нём «спрятано».
Во время интерактивного занятия дети получали очень важный инструмент работы со звукописью, со словом и с рифмами. Готовя экскурсию и проводя ее, мы попытались создать своего рода взлётную полосу для детской фантазии. Дети уходили с выставки, не только узнав новое о любимом авторе и герое, они приобретали навык, который затем можно использовать и за пределами музея. Многие родители после занятия писали нам, что дети весь вечер дома сочиняли новые слова, рифмовали всё на свете и придумывали истории. Литературная выставка, таким образом, достигла своей сверхцели – пробудить творческие способности ребёнка
Фото - Татьяна Дячинская
Как вы можете догадаться, во многом мы ориентировались на те методы работы с детьми, которые описал в своей книге «Грамматика фантазии» известный итальянский писатель Джанни Родари. Это одна из моих любимейших книг, и мне представляется, что она может быть прекрасным пособием для всех и музейных, и школьных педагогов. Благодаря ей и мои школьные ученики (я проработала в средней школе три года), и маленькие посетители музея не узнавали что-то о каком-то поэте, а становились поэтами сами. Повторю: очень важно предоставить возможность полученному в музее опыту «жить» и после завершения экскурсии, занятия. Нужно передать детям не замкнутое в себе знание (о стихотворении, герое и т.д.), а привить навык творческой работы. Эту же цель мы преследовали, решив присоединиться с выставкой к проекту школьно-музейного сотрудничества «Литературный багаж».
Идея проекта принадлежит Анне Рапопорт: согласно её замыслу школьники должны посетить музей, прочесть литературное произведение, а потом создать свой «литературный багаж»: некий чемодан, мобильную мини-выставку, где в предметах был бы запечатлен либо внутренний мир художественного произведения в целом, либо угадывался бы предметный мир, связанный с отдельным героем. Дети в школе со своим учителем создавали собственные экспонаты. И, честно говоря, их проекты превзошли все наши ожидания! Ребята представили, что было бы, если бы рассеянный отправился в деревню, в булочную, в зоопарк. Мы получили много чемоданов, где были «ливеди», «свинодилы» (как вы понимаете, животные с туловищем одного зверя, а головой другого), сады с овощами и корнеплодами на ветвях, пирожки со странными названиями: «батышка» (батон + пышка), «багайка» (багет + сайка), «лерушка» (лепёшка + ватрушка), «пиробяка» (пирог + кулебяка) и т.д. Были и придуманные рассеянным стихи, и карты путешествий рассеянного с выдуманными названиями станций, которые он мог видеть по пути. Появился и рюкзак правнука рассеянного – нашего современника, гипотетического одноклассника ребят, которому передалась удивительная черта своего предка. Спустя три месяца после завершения работы выставки «Вот какой рассеянный» мы вернули её в выставочный зал, дополнив работами детей – это было замечательное завершение проекта, в том числе следующее принципам музейной культуры участия.
На выставке по Маршаку дети играли в рассеянных, а на выставке «Заходи к Заходеру» ребята примеряли на себя роль переводчиков и разбирались с тем, что поддаётся переводу, а что является уникальным в каждом языке. На выставке было несколько тематических блоков, предметно воплощенных в специально разработанных Аней Евменовой экспонатами.
Первый экспонат, своеобразный комод с вращающимися портретами, был посвящен именам героев произведений, которые переводил на русский язык Б. Заходер. Мы сравнивали русский и английский вариант имени героя и выясняли, почему то или иное имя выбрал определенный переводчик. Например, «Тигру» – «Tigger» в сказке А. А. Милна – переводили и как «Тигрулю», и как «Тигера» и как «Тигра». Для героя, названного автором «Piglet», Заходер придумал имя «Пятачок», но другие переводчики называли его и «Хрюней», и «Хрюкой», и «Пиглетом». Обращаясь к внутренней форме слова, мы пытались понять, как связано звучание имени героя с его характером.
Рядом с «домом Слонопотама» мы работали со звукописью, связывая звуковые характеристики слова с образом воображаемого существа. Этот «дом» был создан по аналогии с коробками тактильности, использующимися во многих детских выставках. В трех окошках находился кусочек меха, колючий шарик и липкий лизун. Дети просовывали руку в окошко и делали предположение, где именно спрятался Слонопотам, назови его Заходер, например, «шемяшенькой», «сзильзой» или «тркутуком».
Фото - Татьяна Дячинская
А после шла работа с моим, наверное, самым любимым экспонатом на всей выставке: конструктором слонопотамов. Из прилепляющихся друг к другу частей тела (лап, ног, хвостов, голов, глаз, ушей, хоботов и плавников) детям нужно было сконструировать несуществующее чудище и дать ему имя, подобно тому, как это пришлось сделать Заходеру со Слонопотамом, Щасвирнусом, Ягуляром и другими воображаемыми существами, населявшими Дремучий лес. Конечно, с таким «слонопотамом» потом хотелось поиграть: в зале выключался свет и начиналось представление театра теней. Экскурсовод подсвечивал чудищ карманным фонариком, пока они охотились друг за другом, бродили по залу и в конце концов укладывались спать. Но сверхцелью было опять-таки поиграть со словом, придумать «страшное» слово, по звучанию которого сразу стало бы ясно, что с его носителем шутки плохи.
В конце занятия мы сочиняли с детьми стихи, создавая то, что невозможно дословно перевести на другой язык. Сначала мы читали тексты сопелок и пыхтелок Винни-Пуха, нанесенные на стены выставочного зала, разбирались с понятием «рифма» и «ритм». Потом дети получали карточки со словами-рифмами из стихотворений книги «Винни-Пух и все-все-все» и в парах сочиняли стихи. Придуманные двустишия нужно было записать мелками на специальных досках, покрытых грифельной краской – облаках поэтического вдохновения, как мы их называли.
На занятии дети не просто встречали своих любимых героев. Интерактивная экскурсия была своеобразным уроком художественного перевода для самых маленьких, охватывающим самые разные языковые и ритмические уровни, от звука к слову и к стихотворению. Выставка позволяла им не просто познакомиться с работой Бориса Заходера, а попробовать себя в роли переводчика сказок.
Несколько лет назад в интернете я увидела бурную дискуссию о том, стоит ли ставить писателям и поэтам памятники. Мне же всегда казалось, что главные литературные памятники – это памятники нерукотворные, и гораздо важнее не отлить в бронзе писателя N., а воплотить принципы его художественной системы, его нравственные идеалы в жизнь. Можно вспомнить в данном контексте нобелевскую речь Иосифа Бродского, где поэт говорит о том, что «существование литературы подразумевает существование на уровне литературы» и что во время чтения происходит «разговор писателя с читателем», в момент которого «писатель равен читателю». Наверное, вот так приблизить писателя даже к самому маленькому читателю, дать импульс к собственному творчеству и есть главная цель выставок, над которыми я работаю в музее.
Фото - Татьяна Дячинская