14 февраля 2023 года в Петербурге завершился первый очный практикум «Инклюзия в музее», организованный ЦСИ «Музейный опыт». Участники из музеев в разных регионах России собрались в пространстве «Нормальное место», чтобы в течение пяти дней работать вместе с экспертами в сфере инклюзивных культурных проектов и искать способы сделать музеи более доступными и открытыми для посетителей с инвалидностью.
Осенью 2021 года команда «Музейного опыта» провела вместе с музейными профессионалами стратегическую сессию о том, каких знаний и способов обмена опытом и сотрудничества им не хватает. Выяснилось, что у коллег есть запрос на формат прикладных, практических знаний, в том числе – в области инклюзии. Поэтому в новом цикле мероприятий, стартовавшем в 2022 году, был анонсирован формат практикумов, который направлен на обмен опытом, навыками и знаниями, которые могут на практике менять ситуацию внутри музея.
Объявив набор в группу практикума по инклюзии, организаторы получили более 70 заявок, из которых пришлось выбрать только 22 участника из-за плотной программы и выбранного формата встреч.
Кураторы практикума – Юлия Поцелуева, руководитель ЦСИ «Музейный опыт» и петербургской театральной школы «Инклюзион», и Марина Абаджева, режиссер и педагог театральной лаборатории благотворительной организации «Перспективы», куратор музейных инклюзивных проектов (Музей академии художеств, Центральный выставочный зал «Манеж»), перформер. Разная экспертиза, и опыт инклюзивных проектов в разных сферах помогли сделать программу разносторонней, пригласить к сотрудничеству специалистов как из музеев, так и из НКО, продемонстрировать вариативность и гибкость подходов к инклюзии.
«Нормальное место», позиционирующее себя как «пространство только для всех» было выбрано для проведения осознанно. Многие участники отмечали, что ценностью для них стало случайное взаимодействие в коридоре или кафе с людьми с ментальными особенностями, мастерами инклюзивных мастерских. Для некоторых участников «выход» за пределы музея также стал новым опытом и помог абстрагироваться от рабочего контекста. Участвовавшая в практикуме Ирина Грибинец, заведующая отделом по работе с посетителями Екатеринбургского музея изобразительных искусств, отметила, что «Нормальное место» стало для нее источником вдохновения с точки зрения организации мероприятий: «Здесь очень интересно построены площадки. Это можно взять на вооружение, работая с посетителями. Зонирование, трансляция на белую стену без дополнительных экранов – это ведь тоже выход».
Марина Абаджева считает, что удачей практикума стало то, что получилось привлечь участников с разным профессиональным опытом: «Как куратор могу сказать, что мне очень понравился состав нашей группы – музеи с разным опытом, из крупных городов и из небольших посёлков, краеведческие и художественные».
Программа была ориентирована как на музейных сотрудников, делающих первые шаги в сторону инклюзии, так и на тех, у кого был опыт отдельных проектов и желание развиваться в этом направлении, сделать свои институции более открытыми для разных посетителей. Но при этом участники имели разную степь информированности об инклюзии в реальной и профессиональной жизни и разные ожидания, это было важно учитывать это при составлении плана практикума.
Например, Ирина Грибинец так формулировала свои ожидания от практикума: «Меня заинтересовало больше всего стратегическое планирование. С инклюзией я знакома, 11 лет работаю в музее. Так или иначе моя работа в музее была сопряжена с работой с посетителями с инвалидностью, в основном это были детские группы».
Как отмечает куратор Юлия Поцелуева:
«Социокультурная инклюзия – широкое понятие, не ограничивающееся доступностью музея для людей с инвалидностью. Инклюзия предполагает осознание того, что все мы разные, у каждого есть свой опыт и этот опыт значим. Говоря об инклюзивном музее, мы представляем себе музей, делающий шаги навстречу самым разным аудиториям и думающий о том, как построить диалог с самыми разными людьми, готовый меняться и выстраивать разные стратегии коммуникации, а не предлагающий всем посетителям встроиться в существующую стратегию.
Составляя программу, мы выбрали лишь один аспект – взаимодействие музеев с людьми с инвалидностью, но сознательно сосредоточились, в первую очередь, не на официальных требованиях к доступной среде, регламентах и инструкциях, которые каждый музей получает и обязан соблюдать, а на человеческом измерении инклюзии, без которого никакие регламенты не работают. Базовым при формировании программы был также принцип «ничего для нас без нас»: в команду практикума входили эксперты с инвалидностью и без.
Для нас было важно выстроить равноправное взаимодействие между участниками практикума и экспертами, среди которых – люди с инвалидностью и без. Уйти от ситуации, когда мы, музейные профессионалы, создаем что-то «для маломобильных групп населения» или «инвалидов такой-то группы» к субъектному восприятию друг друга, когда мы вместе размышляем, как изменить ситуацию в музее, сделав его более открытым.
Базовая цель практикума – снять страхи, понять, что можно что-то делать, даже если в музее нет доступной среды. Не ждать, когда все будет идеально: бюджет на то, чтобы все переоборудовать, перевести все материалы на РЖЯ (русский жестовый язык – ред.), подготовить ко всему тифлокомментарии и экспликации шрифтом Брайля. То есть не ждать идеальной картинки, а начинать с каких-то маленькие шагов – вот, наверное, самое главное».
Марина Абаджева добавляет: «Особенности музейной инклюзии в том, что они гораздо шире, чем, например, в театре или в библиотеке. Постоянные экспозиции позволяют продумывать множество разных вариантов адаптации: от стандартных пакетов до экспериментальных лабораторий и перфомансов. Музеи в России, как мне кажется, являются первыми или передовыми публичными площадками, на которых инклюзия появляется, развивается и ко всему прочему ещё и анализируется, исследуется. Поэтому я считаю, что музейная инклюзия должна масштабировать свой опыт и транслировать его на другие институции и не только в сфере культуры. Я мечтаю о таком дне, когда тифлоаудиогиды и социальные истории появятся в торговых центрах, на вокзалах, в метро. И такое уже происходит. Поэтому поле музейной инклюзии я рассматриваю позитивно и как плодородную почву для становления и развития инклюзии».
График практикума получился интенсивным: за 5 дней участники встретились более чем с 40 экспертами. Организаторы стремились соблюсти баланс между теорией и практикой, познакомить коллег с множеством инструментов и техник, которые они смогут «унести» с собой. Каждый день состоял из лекций, дискуссий, кейсов, мастер-классов, практических заданий. Как замечает Марина Абаджева: «Для меня как для куратора самым главным ожиданием была практическая работа участников. Собственно, мы и назвали это практикумом. В сфере культуры очень много событий лекционного и дискуссионного характера и обычно практика остается за скобками. Поэтому важно было продумать программу так, чтобы каждое теоретическое знание, получаемое участниками, тут же хотя бы минимально подкреплялось практическим опытом. На мой взгляд эту задачу удалось выполнить на все сто процентов».
Особое внимание кураторы уделяли созданию доверительной атмосферы и выстраиванию контакта между всеми действующими лицами. Диалог стал лейтмотивом мероприятия. Юлия Поцелуева отметила, почему живой диалог и обратная связь от экспертов и участников с инвалидностью были очень ценны:
«Тезис, который повторяли кураторы и эксперты на каждой встрече, на каждом занятии: «Мы работаем с людьми, и люди все разные!». И люди с инвалидностью тоже все разные. Общие рекомендации нужны, чтобы, например, сделать выставку с универсальным дизайном (доступным для разных аудиторий). Но если мы общаемся напрямую, то всегда лучше уточнить у человека, как будет удобнее именно ему. Мне кажется, что для кого-то из участников стало открытием, что готового рецепта, как стать инклюзивным, не будет, что это путь, который надо пройти самому вместе со своим сообществом…».
В конце каждого дня было принято делиться впечатлениями и обратной связью. Участники могли оставить обратную связь на стикерах или в чате практикума по хештегу #заметкинаполях. Кураторы назвали эту рубрику «партиципаторный конспект лекций». Уже после первой встречи по нему начали появляться записи с цитатами экспертов, тезисами из лекций и мастер-классов, наблюдениями и инсайтами участников.
В первый день участники познакомились и озвучили ожидания от практикума. Вот некоторые из них: поиск аргументов для руководства музея о важности работы с аудиторией, имеющей инвалидность; стратегическое планирование в направлении развития инклюзии в музее; работа с инклюзией в маленьком городе при отсутствии специалистов и доступной среды.
Затем в фокусе внимания в первый день было взаимодействие с людьми с инвалидностью по зрению. Психолог Евгения Деменцова рассказала о специфике взаимодействия с незрячими и слабовидящими детьми, наглядно показав, как по-разному могут видеть мир люди с разными нарушениями зрения. Евгения также делилась собственным опытом работы с детьми и уделила особое внимание работе с эмоциями, выражению и описанию эмоций разными способами, в том числе через тактильные ощущения. Цитата Евгении Деменцовой стала одной из первых записей с хештегом #заметкинаполях:
«В моем кабинете нет слова «неправильно», мой Париж никогда не будет похож на ваш Париж – мы смотрим на мир разными глазами, мы чувствуем его разными ощущениями. И поэтому я имею право на «коричневое» настроение!».
Затем в рубрике «делимся опытом» коллеги из разных институций и проектов поделились своими кейсами и рефлексией. Заведующая детским отделом Библиотеки для слепых и слабовидящих Елена Митрофановна Толубаева познакомила участников с особенностями создания детских программ и работе с тактильными объектами. Эксперты Ирина Донина (заместитель директора Российского этнографического музея по культурно-образовательной деятельности) и Анастасия Толстая (координатор программ фонда «ПРО АРТЕ», куратор проекта «Не зря» рассказали о проекте «Не зря» фонда ПРО АРТЕ и спектакле «Зримые вещи», созданном в Этнографическом музее. Незрячие гиды и художники Андрей Савочкин и Наталья Катырина поделились своим опытом организации и проведения экскурсий в Российской академии художеств.
После этого перешли к практике.
Олег Зинченко (сотрудник Санкт-Петербургского музея истории Всероссийского общества слепых) и Марина Абаджева провели мастер-класс по сопровождению незрячих посетителей в музейном пространстве.
Алена Агеева, режиссёр пластического театра, тифлокомментатор, независимый артист и перформер, рассказала о методе пластических арт-медиаций и предложила потренироваться на примере выставки арт-студии «Перспективы», художников из ПНИ № 3 в Петергофе. После просмотра картин участникам предстояло выбрать картину а затем рассказать, что каждый из них видит на картине (это был не объективный тифлокомментарий, а субъективный взгляд), озвучить свои эмоции и через движение передать отклик на эту работу.
День завершился знакомством с музейным тифлокомментированием. Эксперты Лидия Ивановна Шенберева (ведущий специалист отдела инклюзивных программ Русского музея), Олег Зинченко, Марина Абаджева и Алена Агеева обозначили основные правила тифлокомментирования и предложили участникам потренироваться: сначала описать себя, затем разбиться на группы и описать участнику с закрытыми глазами выбранный объект.
Елизавета Жданкова, научный сотрудник Музея истории денег в Санкт-Петербурге, так сформулировала самое неожиданное впечатление от первого дня: «Понимание, что все люди – разные, наверное, проявилось в первый же день, когда речь шла об инвалидностях по зрению. По инерции ты об этом думаешь, как будто человек обязательно не видит совсем, перед ним темнота. Но бывают разные формы изменения зрения, частичная утрата и другие. Я просто никогда об этом не думала, и это наложило свой опечаток на все остальные дни, потому что ты перестаешь смотреть на людей с инвалидностью как на одинаковых людей, у каждого какая-то своя инвалидность и в очень разной степени. Мне очень понравилась фраза Юли, когда она сказала, что здорово подставлять свое имя вместо «все люди с инвалидностью». Все Юли любят трогать, нет не все, некоторые не любят. Это очень отрезвляет, когда ты примеряешь это на себя».
Второй день был не менее насыщенным. Участникам предстояло узнать, как работать с глухими и слабослышащими людьми. День снова начался с сонастройки, этому отводилось время каждый день практикума, что помогало создать доверительную и безопасную атмосферу в группе.
Во второй день «сквозным» экспертом была Юлия Тугаринова, переводчица русского жестового языка и заведующая сектором музейной инклюзии Государственного музея истории религии.
Юлия подробно рассказала об особенностях взаимодействия с глухими и слабослышащими посетителями и специфике русского жестового языка (РЖЯ), обратила внимание на разницу внутри сообщества: для носителей РЖЯ глухота может являться частью самоидентификации, благодаря РЖЯ можно говорить о культуре глухих, некоторые глухие употребляют словосочетание «обретение глухоты» вместо «потеря слуха». Но есть и другая часть сообщества, например, те, кто перестал слышать во взрослом возрасте и кто, скорее, идентифицирует себя со слышащими.
В рубрике «делимся опытом» Юлия показала инклюзивные проекты из практики Государственного музея истории религии. Гид Никита Хачадуров познакомил с работой глухих гидов в Музее политической истории России. Светлана Мурза, руководитель проекта «ТЕАТРБЕЗГРАНИЦ», рассказала, как построить коммуникацию с глухими и слабослышащими посетителями и поделилась опытом своего проекта по привлечению неслышащих зрителей на постановки с переводом на РЖЯ.
Затем участники разбились на минигруппы и попробовали на практике освоить дактиль.
Финалом дня стал просмотр документального фильма «Родной язык» (режиссер –Ася Копичникова) и дискуссия, к которой присоединились глухие участники, рассказав о том, с какими сложностями сталкиваются.
Работа с русским жестовым языком нашла большой отклик у участков. Для многих участников было открытием, что в интернатах для глухих не только нет переводчиков и обучение не ведется на РЖЯ, но зачастую, детей учат читать по губам и говорить голосом, общение на РЖЯ, родном для многих, не поощряется. Также Кирилл Козлов и Никита Хачадуров поделились опытом обучения в ВУЗе, где не предоставлялся переводчик, а учиться приходилось по конспектам одногруппников.
Елизавета Жданкова отметила, что РЖЯ стал для нее неожиданностью:
«Я не знала, что это отдельный язык, что он существует отдельно, живет по иным правилам, чем русский язык… Что для кого-то именно этот язык – родной, а экспликации, которые можно прочитать на русском, читать сложнее. Ты просто об этом не думаешь. Этого нет в твоем жизненном пространстве. Думаешь, что ты молодец, прогрессивный».
12 февраля группа познакомилась со спецификой работы с посетителями, имеющими ментальные особенности. Куратор проекта AutismFriendly в Фонде «Антон тут рядом» Полина Толстова поделилась правилами взаимодействия с аутичными людьми в музейном пространстве. Полина рассказала, что такое РАС (расстройство аутистического спектра, аутизм) и о связанных с этим явлением стереотипах, объяснила, как лучше действовать в тех или иных ситуациях, а также дала советы, как сделать музейную среду и музейные мероприятия более комфортными для людей с РАС. Наталья Петухова (искусствовед, куратор проекта «Широта и Долгота», сотрудник отдела социокультурных коммуникаций Русского музея) поделилась опытом работы над выставкой «Вне истеблишмента» в Государственном Русском музее. Несмотря на социальную значимость проекта, «Вне истеблишмента» в первую очередь представляла художников-участников, как творцов, самостоятельных авторов. Одна из задач выставки – адаптация всей информации для людей с разными возможностями. День продолжился выступлением руководителя и медиатора арт-студии «Перспективы» Александра Иванова о кураторстве инклюзивных выставочных проектов и продвижении художников с инвалидностью. Особое внимание эксперт уделил роли медиатора.
В конце дня группа познакомилась с театральной школой «Инклюзион». Юлия Поцелуева коротко рассказала о школе, затем к группе присоединились участники «Инклюзиона», среди которых люди разного возраста с разными нозологиями (участники от 35 до 75 лет с одновременной инвалидностью по слуху и зрению, участники с ментальными особенностями). Педагог и режиссер петербургского «Инклюзиона» Ася Каплун провела мастер-класс по сторителлингу. Сначала все долго-долго знакомились, называя свое имя, город и «жестовое имя» (личный жест, не связанный с РЖЯ, но как-то связанный с собой). Затем музейщики разделились на мини-группы и во взаимодействии с участниками «Инклюзиона» выполнили несколько упражнений, попробовав сочинять истории, отталкиваясь, например, от предмета в руках.
День завершился мастер-классом Лады Талызиной (психолог и педагог, основатель «Бюро Ч») по работе ясным языком (easy to read). Участники узнали, кому может пригодиться ясный язык – а это не только люди с ментальными особенностями, но и те, для кого язык не является родным , и все, кому по разным причинам может быть трудно читать, например, сложный кураторский текст. Познакомились с основными принципами, а затем попробовали в соответствии с этими принципами переписать предложенные тексты.
Четвёртый день начался с мастер-класса по творческому взаимодействию. Полина Спиркова, координатор арт-программы благотворительной организации «Перспективы», вместе с участниками студии Светланой Меткиной и Богданом Контиевым рассказали и показали, как войти в контакт с другим человеком в движении, телесно ощутить взаимодействие, сохраняя при этом дистанцию и личные границы обоих партнеров.
Затем Роман Можаров ( куратор компьютерной лаборатории «Перспективы») выступил с лекцией «Цифровая доступность и адаптация приложений/гаджетов», рассказав о том, как адаптировать цифровые приложения для людей с инвалидностью и как применять цифровые ресурсы в творчестве.
Дальше состоялось практическое занятие, как правильно сопровождать людей на инвалидных колясках. Инструктор «Перспектив» по адаптивной физкультуре Илья Бутрин поделился знаниями, как выбрать коляску, как правильно пристегивать ремни, как помочь человеку пересечь порог в дверном проеме, спуститься вниз и вверх по лестнице. Участники смогли сами поуправлять колясками. Как заметила Елизавета Жданкова, «многие были удивлены, какая маневренная штука – коляска».
На вечерней дискуссии Юлия Поцелуева поделилась с участниками кураторским замыслом: в этом практикуме кураторы предложили участникам действовать «от обратного»: сначала погрузиться в практику и взаимодействие, а затем попробовать перейти к осмыслению основных понятий и лексики, чтобы не создавать дополнительных барьеров и страхов.
На дискуссии участники обсудили разницу понятий «инклюзия», «интеграция» и «сегрегация», а также в процессе обсуждения самостоятельно пришли к выводу, что инклюзия совсем не ограничивается работой с людьми с инвалидностью, а предполагает открытость музея разным группам и людям с разным опытом и дополнительные шаги навстречу тем, кому сложно. Затем говорили о моделях понимания инвалидности, а закончился день мастер-классом по работе с текстами: участникам были предложены тексты, написанные, исходя из медицинской и благотворительной модели понимания инвалидности, с тем, чтобы в группах переработать их, исходя из социального понимания инвалидности.
В последний день Марина Абаджева и Юлия Поцелуева провели стратегическую сессию. В процессе практикума у участников появлялись запросы для обсуждения, которыми они активно делились с кураторами, и теперь была возможность выбрать, о чем поговорить во время дискуссии. Большинство проголосовало за работу с возражениями, аргументами для руководителей и коллег в пользу развития инклюзии в музее. Участники предположили, с какими отказами и доводами против они могут столкнуться, если руководство не заинтересовано в развитии инклюзии, а потом попробовали сформулировать, как в этой ситуации можно построить диалог и какие найти аргументы.
После этого разговора «практикантам» было предложено еще одно задание –сформулировать идеи инклюзивных проектов для своих музеев. В конце все обменялись обратной связью, поделились впечатлениями, открытиями и отзывами, а кураторы вручили участникам дипломы.
Мы попросили поделиться впечатлениями не только участников практикума и кураторов, но и администратора Дарию Романенко, помогавшую организовать рабочее пространство и процессы. Как человек с опытом работы в инклюзивных проектах, она считает, что соотношение лекций и практической части было грамотным. «Понравился взгляд на инклюзию с разных сторон: как специалисты смотрят, как психологи (какие понятия и лексику они используют, как обозначают разные ситуации), а также медицинский подход, социальный, благотворительный».
Практикум завершился на пятый день, но общение и обмен опытом продолжились в телеграм-чате, и сейчас, спустя почти два месяца, там появляются полезные ссылки и новости, коллеги советуются и обмениваются информацией. Хочется верить, что это общение способствует более глубоким и системным изменениям в музеях. «В большинстве случаев специалисты по музейной инклюзии — это сотрудники экскурсионного или выставочного отделов, которые самостоятельно осваивают эту профессию и учатся на своих ошибках, - замечает Марина Абаджева. - Это неплохой вариант, но чем больше инклюзивных практик появляется в музеях, тем очевиднее становится, что эта деятельность требует квалификации и подготовки. Как только начнут выпускать специалистов по инклюзии в вузах или хотя бы вводить инклюзию в музее как отдельную обязательную дисциплину - всё изменится в лучшую сторону.
Вторая проблема — это нехватка ставок внутри музеев. Как правило инклюзию берет на себя какой-либо музейный специалист как дополнительную нагрузку. Очень редко в музее могут выделить отдельную полноценную ставку на эту работу. При этом требования от государства по оказанию услуг людям с инвалидностью постоянно растут. Чаще всего сотруднику, ответственному за инклюзию, приходится разрываться между основной работой и адаптацией. В некоторых, в основном крупных, музеях стали появляться специалисты по инклюзии и это позитивная перемена. Надеюсь, что со временем в каждом музее появится такой сотрудник».
Музеи, согласно новому определению ИКОМ, должны быть доступны и открыты для всех желающих, не зависимо от их возможностей или жизненных обстоятельств. Организаторы практикума надеются, что полученные знания и навыки помогут участникам создавать доступные и инклюзивные музейные программы и мероприятия и двигаться в сторону открытости и диалога с разными посетителями.
И еще одно наблюдение от Дарии Романенко: «Я заметила, что многие люди, когда они приходят учиться по теме инклюзии, ждут какую-то формулу готовую. Как будто бы есть, как в математике или другой точной науке, какие-то данные, которые эти вопросы решат. Ты выучил и все. Первое, что следует помнить – что все люди и у всех свои интересы и потребности, свои жизненные запросы, свои желания, свое видение мира».