В рамках подготовки к V Всероссийскому музейному форуму по детским программам публикуем разговор с Наталией Копелянской, модератором сессии форума, посвященной связям музейных программ с глобальной повесткой.
Наталия Копелянская - музеолог, куратор, социокультурный и музейный проектировщик. Родилась в Москве, окончила РГГУ и МВШСЭН (Шанинку). Участвовала в развитии проекта "Детские дни в Петербурге", "Семейное путешествие" в Москве и "На старт, внимание, музей!" в Перми. Сооснователь творческой группы "Музейные решения". Координатор международных проектов музея заповедника В.Д. Поленова. Член ИКОМ России. С 2015 года живёт в Израиле. Составитель сборников "Музей как пространство образования: игра, диалог культура участия": https://museumsolutions.ru/ru/publishings/52-sbornik https://museumsolutions.ru/ru/publishings/79-sbornik-2 /
Как можно коротко сформулировать, какие задачи вы ставите для сессии, посвященной связям с глобальной повесткой?
Замысел пока такой: в формате диалогов представить авторскую позицию создателей музейных программ самого разного профиля, их видение связей собственных проектов и влияния музея на глобальную повестку, то есть на те макропроцессы, участниками и свидетелями которых мы все являемся. Мир постоянно усложняется, и работа в музее соответственно тоже, это будет видно в каждом отдельном кейсе. Среди основных вопросов: место и роль музея в нашем постоянно изменяющемся мире, с его постоянно растущим неравенством и неослабевающим интересом к манипуляции, интерпретации и упрощению истории, новый уровень и пересмотр отношения к природе, близость того будущего, о котором мы читали фантастику (жизнь на других планетах и роботы), сложная идентичность и новые стандарты коммуникации.
Один из вопросов, предложенных в анонсе сессии: как музеи могут помочь себе и своим посетителям в эпоху тотальной (полной) неустойчивости. Насколько, в самом деле, музеям в нынешней ситуации нужна помощь? Могут ли быть общие «рецепты», которые помогают справиться с этой неустойчивостью?
С посетителями тоже все не просто, некоторые оценили период самоизоляции, но многие скучали по реальным залам, по ощущению свободы посещения и передвижения, встрече с красотой и знанием, понятным уровнем комфорта… Но музей сильно изменился во время пандемии, и меры безопасности повысили барьер доступа. Музеи и как институты, и как команды сотрудников судорожно перекроили форматы работы, бюджеты, искали новые языки и каналы коммуникации, все привычное планирование полетело в мусорную корзину. Особенно, конечно, досталось американским музеям, у которых нет министерства культуры.
Во время сессии мы постараемся поговорить о том, насколько музеи, в принципе, могут быть готовы к масштабным и внезапным изменениям, и что можно сделать для снижения стресса у своих посетителей. Мое личное мнение, необходима независимая аналитическая работа, подобная той, что делается уже много лет Center for the Future of Museums, когда стратегически осмысляются и обсуждаются разные сценарии музейного развития в ответ на внешние процессы.
А если говорить о помощи аудитории, посетителям музеев: есть ли у вас примеры, как российские музеи проявляли социальные инициативы во время пандемии?
На мой взгляд, в России лучшие примеры были в зоне частных культурных инициатив. Среди музеев, номер один - Музей современного искусства “Гараж”. Они быстрее государственных учреждений осознали новую реальность и начали реагировать, сделав невероятное количество онлайн и электронных ресурсов, причем не только про собственные выставки или занятия. Мне очень импонировали их подборки для людей, находящихся в самоизоляции: цифровое искусство, музыка и пр. Безусловно, были сильные образовательные проекты в Пермской художественной галерее, Русском музее, Музее архитектуры им. Щусева.
Вторым социально значимым, хоть и не вполне музейным, на мой взгляд, стал проект Максима Боксера «Шар и Крест» - такой пандемический онлайн-аукцион, площадка по продаже произведений искусства по определенным правилам, стимулирующий творческий обмен работами и знакомство, нетворкинг и поддержку в лучшем смысле слова.
Еще один вопрос, предложенный для обсуждения в сессии: какова роль музеев и музейных программ в новом постпандемическом мире. Какой здесь может быть потенциал?
Ответ, надеюсь, получим во время сессии. Интересно послушать разные мнения. Могу сказать, что для меня это точно стало убежищем в самом широком смысле, идеальное пространство, где можно переждать сложные времена. Но наверняка, большая часть лежит в цифровом развитии.
На своей сессии Вы также предлагаете поговорить о цифровой грамотности, о том, стала ли она панацеей. Что имеется в виду?
При описании целевой аудитории проекта или программы сегодня стараюсь учитывать этот пункт, поскольку разрыв между “цифровым” и “нецифровым” поколениями увеличился, и баланс по предоставлению контента надо соблюдать, музеи вынуждены балансировать при создании новых программ. Цифровая грамотность пользователей может стать ресурсом для музейных программ, если сотрудники могут воспользоваться этим обстоятельством.
Появились ли какие-то образцы, как стоит музею работать и продвигать себя удаленно?
Наверное, здесь стоило бы ввести ясные критерии, чтобы точнее сравнивать. Пока могу сказать только субъективно, что мне лично понравилось. Из российского сегмента это Музей Ельцина, Музей Москвы и как ни странно, музей Учмы и, разумеется, я очень ценю опыт участия в #Поленовострим, поскольку, в отличие от всех остальных примеров, музей-усадьба Поленово впервые обратилась к производству такого плотного цифрового контента. Ну, и околомузейный Arzamas был нам всем примером, как образовательный портал.
Из зарубежных проектов мои фавориты это: подкаст фонда Гетти Art+Ideas, особенно с музейными директорами, Музей архитектуры Vitra, конечно, музей Метрополитен и большой Смитсоновский институт, который запустил много разных вещей в своих музеях.
Следующий вопрос тоже про цифровую реальность. Гибридный режим: насколько он будет востребован, насколько приживется в музеях в дальнейшем?
Гибридный режим - поле экспериментов и возможностей. Не до конца понимаю, как им пользоваться. Это работа в двух совершенно разных плоскостях, и чтобы это сочеталось гармонично, надо очень хорошо подумать и, видимо, писать сценарии.
Конференция в Пушкинском музее, посвященная инклюзии, была гибридной. Для очного присутствия были выставка в Детском центре, вечер с Германом Лукомниковым, театральные действия с актерами из инклюзивного театра в Москве, а профессиональная конференция вся была онлайн. Претензий тут не может быть, всё очень разумно организовано, но дистанционным участникам выставку было не посмотреть. Впрочем, и к онлайн-открытиям выставок я равнодушна...
Как изменил опыт локдауна образовательные программы в музеях?
Все пришлось проверять «боем», в том числе свою готовность к онлайн-программам, что, конечно, было весьма драматично везде – в школе, в университете, в музее. У меня есть живой пример перед глазами: утро, первокурсник лежит под одеялом с закрытыми глазами, у него включен в телефоне зум, он выключил свой экран и микрофон, из телефона доносится мерный голос преподавателя математики. В этот момент мне очень жалко преподавателя математики, потому что он читает перед черными квадратиками студентов… Это был новый опыт для многих педагогов, в том числе музейных.
Если говорить о музейных программах, то здесь было много изобретений, которые еще предстоит описать. Они были связаны с психологией и новой коммуникацией, а также, например, с искажением цвета изображения на экране. Стало ясно, что с самыми маленькими удаленно заниматься не получится, нужно ждать оффлайна, и много чего еще открылось.
Если говорить про очные программы, что здесь можно было бы предсказать, как они изменятся?
Предсказатель из меня плохой, пора купить хрустальный шар… Возможно так будет лучше видно, что нам готовит грядущее.
Мое предположение: все учтут опыт локдауна, и, где смогут, применят новое онлайн взаимодействие. Общение с подлинниками в музее никуда не денется, просто появятся новые инструменты, особенно VR для исторических и естественно-научных музеев. Художественные музеи, как правило, самые консервативные, там, на мой взгляд, все будет как прежде, просто само искусство будет меняться.
А что может измениться в самих музеях, в их понимании своей роли?
Смею надеяться, это будет связано с усилением роли музея как образовательного социального и инклюзивного пространства партнерства. Также, надеюсь, вырастет роль эксперта, который не боится говорить о коллекции и ее провенансе спокойно и честно. И конечно, роли места, где есть место для умного разговора и нет места пропаганде.
Смотрю с надеждой на частные музеи, где, верю, будет много интересного и прогрессивного в ближайшее время. Именно частное измерение в музейном деле преподнесет нам сюрпризы.
Какие еще аспекты будущего Вам было бы интересно обсудить в рамках сессии?
Было бы интересно не сосредотачиваться на коротком постпандемическом отрезке. Мы должны понимать, что скоро в мире в принципе все будет по-другому. Полезно держать в голове тот факт, что Илон Маск уже строит свою Star Base в Техасе, и скоро изменится интернет, будет другая медицина и роботы (не только пылесос) как часть нашей повседневности. Мне было бы важно задать участникам сессии вопрос на перспективу, хотя бы лет на десять, до 2030 года.
Кто из музейных коллег, как Вам кажется, действует, держа в поле зрения именно такое, новое будущее? Кого интересно почитать, послушать, за кем интересно понаблюдать в свете темы, которая будет обсуждаться на вашей сессии?
На самом деле, их много, но точно я хотела бы поговорить с сэром Йеном Блэтчфордом, директором британского Science Museum и по совместительству редактором научного журнала Science Monitor. Он чуть по-другому видит мир и будущее музеев. Science Museum был одним из первых музеев, откликнувшихся на пандемию, уже в апреле и мае 2020 года там проводился ликбез в области информационной грамотности.
Кроме того, если бы могла, хотела бы поговорить с представителями музея Naturalis из Лейдена и музея Stapferhaus из Ленцбурга, лауреатов премии Лучший европейский музей года 2020-2021, они совершенно разные, но при этом их объединяет четкое видение и соединение со стратегией.
Из российских просветителей я всегда слушаю Илью Колмановского, который своим подкастом не только подарил нам свое тотемное животное - голого землекопа – но и регулярно говорит внятным образом о больших современных естественнонаучных исследованиях в мире.
Среди российских музейных визионеров, я всегда рада поговорить с куратором данного форума Юлией Глазыриной и с моей подругой и коллегой Катериной Гандрабурой, всегда слежу за идеями Пушкинского музея, Гаража, открывающегося фонда V-A-C. Последние особенно радуют своими издательскими переводными программами.
Что, кроме понимания и видения того, что происходит в мире, слушатели сессии унесут себе «в копилку»?
В моем идеальном представлении участники и слушатели сессии должны испытать вдохновение от общения и услышанного, ощутить масштаб и влияние своего труда и сопричастность к большому и значимому музейному миру. Унести знакомства, контакты и новые представления о своей работе.
Comments